И ещё – эту глубину юношеского одиночества,
какое-то обостренное ощущение смерти, как у ребенка, который впервые лишился материнской ласки – и вот один на один с миром, с природой – которая ему и женщина, и мать.
Нет, вероятно, это скорее осознание смерти: как будто она вдруг приблизилась и нависла, как тёмное, живительное, подобно природе освежающее очищающее. Что приблизилась как какая-то граница – близко-близко, а за ней что-то стремительное и прекрасное, как глубокий сон после интенсивно прожитого дня… Но это была не Лиза.
Друзья,